Молодой человек открыл глаза и почувствовал, что лежит на каком-то холодном, жутко холодном, каменном полу. Кромешная тьма не позволяла разглядеть что-либо. Парень не видел даже собственных рук, звенящая тишина и вязкая чернота окутывала его тело. - Где я? – тихо простонал он. - я… я… я… - ответило эхо. - Кто я? - я… я… я… Он с трудом поднялся, словно что-то притягивало его, как магнитом, к ледяному полу. Плечи прижимала какая-то невидимая сила, не позволяя выпрямиться в полный рост, а разглядеть ее не получалось. Глаза не желали привыкать к этой странной темноте. Тихое шуршание какой-то ткани или крыльев пронзало сердце страхом, а ощущение, что кто-то смотрит на тебя и выжидает удобного момента для нападения, усиливало желание вырваться из этой кромешной черной пустоты… - Здесь есть кто-нибудь? - в отчаянии выкрикнул он, не в силах побороть свой страх. - Дверь… - прошептал кто-то у самого уха, - открой дверь… Парень протянул руку, и, действительно, пальцы ощутили прохладный и гладкий метал, они очертили круглый контур шарообразной ручки и повернули ее. Дверь медленно, со скрипом распахнулась, открывая отвыкшему от света взору тускло освещенную комнату. В дальнем углу ее молодой человек жмурясь, с трудом разглядел очертания фигуры… по-видимому мужской. Некто сидел за огромным черным столом и что-то старательно писал на лежавших листах, скрипя огромным пером цвета алой крови. Он был одет в черные одежды неизвестного кроя, а лицо было скрыто темными как смоль волосами. - Здравствуйте, - молодой человек поприветствовал странного хозяина комнаты. – Можно мне войти? На какой-то миг пишущая рука остановилась, и незнакомец, не поднимая головы, бросил: - Я ждал тебя… Парень вздрогнул. Казалось, что голос раздался отовсюду. Послышался хрипловатый смешок: - Вот мы и встретились… - Вы меня знаете? – спросил молодой человек, пытаясь придать голосу уверенность, которую не испытывал. – Кто я? - Ты ничего не помнишь? – удивился сидящий, склонив голову набок. Вновь противный смех окатил холодом душу парня. Незнакомец поднял лицо, и молодой человек увидел черную маску с уродливо перекошенной улыбкой такого же цвета, как и перо, которое было небрежно отброшено владельцем в сторону. - Я не знаю… ничего не знаю… Странный хозяин неспешно встал из огромного темно-бордового кресла и столь же медленно облокотился на него. Пугающая маска обратилась на замершего от какого-то иррационального ужаса молодого человека. Казалось, что она смотрит в самую душу, прожигая ее насквозь, сковывая сердце. - Забыл…все… - маска усмехнулась. – Опять придется ждать… Жаль, очень жаль… - Что?.. – парень попятился назад, ошарашено глядя на приближающуюся к нему фигуру. – Я… Кто ты? - Тот, кто осуществит твое давнее желание! - ответил незнакомец, положив ледяную руку на голову молодого человека.
Комната растворилась в странном рыжевато-алом зареве… А в глубине, как в старинном кинотеатре, замелькали кадры черно-белой пленки. Они вызывали смутное беспокойство, заставляя парня вглядываться в то исчезающие, то появляющиеся фрагменты. Казалось, что он это видел когда-то и где-то… но пустота раз за разом разбивала его попытки вспомнить. Он оборачивался, пытаясь поймать ускользающие кадры, но все было тщетно.
Хрипловатый смех разорвал мерцающее зарево. И парень с удивлением обнаружил себя стоящим посреди странного кабинета. - И как тебе? – темная маска опять усмехнулась. Ужас, пронзающий парня, явно доставлял ей удовольствие. – Интересно? - Что это? – молодой человек взглянул на незнакомца, который уже вальяжно сидел в своем кресле, попивая из хрустального бокала рубиновый напиток. - А ты хочешь узнать? Уверен? – на мгновение в темных провалах глаз появились золотые искорки, и маска снова застыла. Парень замер. Собственные сомнения окунули его в омут той пустоты, что скрывала от него собственное прошлое. Он уже совсем запутался и никак не мог понять, что с ним происходит. Его душа разделилась надвое. Одна часть страстно рвалась узнать все, что было; другая – свернувшись в клубок, спряталась в глубинах царящей пустоты, не желая что-либо делать. - Выбор за тобой! – голос звучал саркастически, пробирая до костей и нагоняя непонятный страх. – Его тебе придется сделать самому! – Незнакомец поставил на столешницу полупустой бокал и взмахнул рукой. Рыжевато-красное зарево вернулось, а все остальное растворилось в мелькающих черно-белых кадрах. «Выбор за тобой… тобой… тобой…» Парень опять стал внимательно оглядываться, но сделать шаг навстречу собственному прошлому так и не решился. «Ты ведь хочешь узнать? – он чувствовал, как маска опять ехидно ухмыляется ему в лицо. - Я жду твоего ответа!» Парень не знал. Он стоял и смотрел на мелькающие, как в калейдоскопе, фрагменты незнакомой жизни. Иногда что-то замирало в душе от смутного узнавания, но кадр исчезал, а за ним растворялось и чувство, вызванное им. - Я… не знаю… - в душе боролись страх и надежда. Пустота молчала, ей было все равно – заполнят ли ее воспоминания или она останется полновластной хозяйкой в этом теле. Сделать решающий шаг… или остаться в непроглядной темноте, скрывшей его суть? Парень молчал. Его лицо застыло бледной маской. Глаза смотрели в никуда… Шаг… еще… он, словно преодолевая страшное сопротивление, двигался к вдруг остановившимся кадрам. Фрагменты застыли и рассыпались по всему окружающему пространству, словно ребенок бросил на пол ранее собранную мозаику… Он протянул руку и… встретился с высоким брюнетом, который смотрел прямо на него и закатывал рукава лиловой рубашки. От бесстрастного, даже холодного, выражения лица парню стало не по себе. - Кто это? – тихо спросил он, разглядывая смотрящего сквозь него молодого человека. - А ты как думаешь? – маска вновь насмехалась, ее голос звучал завораживающе и отталкивающе одновременно. Парня словно окатило ледяной водой: - Это я?! – он вглядывался в застывшее изображение. – Я такой? - Ты удивлен? Не помнишь, почему ты таким стал?.. – голос изменился – стал глуше и тише, из него исчезла насмешка… - Но…. – молодой человек тронул холодную поверхность стеклянной картины, и она со звоном рассыпалась на мелкие осколки. - Почему? – он отшатнулся и вновь оказался посреди мерцающего зарева. – Что это? Я такой страшный человек? - Почему же страшный? – удивилась маска. – Ты долго создавал себя таким. Разве это пугает тебя? - Мерзкий тип… - прошептал он, поморщившись. Послышался ехидный смех: - Как мы порой сами себе противоречим…– он обернулся на голос, но маски не было. – Ведь тебе нравилось быть таким!?
Рассыпанные осколки стали таять на глазах изумленного молодого человека, превращаясь в огромные капли… Одна за другой они медленно стекались друг к другу, образуя водоем, разрастающийся с каждой влившейся каплей… Парень в ужасе попятился назад, но вода окружала его, затягивая в свой омут. Страх и паника охватили его… Жадный вдох, и он с головой погрузился в воду, что-то тянуло его на дно, не давая вырваться из невидимых пут. Мимо проплыли черно-белые снимки с тем брюнетом, которого он видел… ослепительная улыбка… - НЕТ! – хотел выкрикнуть он, но вместо крика вода затопила горло, выпуская наружу последние пузыри с кислородом… Глаза стали стекленеть, чернота охватила сознание и только чья-то рука… Он помнил, как кто-то вытянул его, как кто-то нежно провел по мокрым щекам… он слышал смех… легкий смех девушки… Он знал… слышал его раньше… Он с трудом открыл глаза и увидел все то же пылающее пространство… и только мокрая одежда напоминала о страшном омуте… Он огляделся, но девушки, чей звонкий смех привел его в сознание, не было… - И как тебе? Жутко? – послышался пробирающий до нутра смех. – Это твои мысли… этим ты жил… - Кто это был? – тяжело дыша, выдохнул он, убирая прилипшие мокрые волосы с лица. - О ком ты? – заинтересованно отозвалась маска. – Здесь нет никого, кроме тебя… - А ты? – он пытался найти говорившего, но он словно растворился в окружающем мареве, подавая голос из разных ее углов. Ответом был завораживающий смех... - Я точно слышал девушку… Кто она была? - Не помнишь? – темная фигура внезапно появилась перед парнем, пугая своей близостью. – Забыть себя было гораздо проще, чем ее… Он схватился за влажные волосы и закрыл глаза: - Вы же мой сэмпай, Цуруга-сан, - ответил в голове эхом знакомый голос девушки… - Вы снова ничего не съели… Мне будет не хватать вас, Цуруга-сан… Он широко распахнул глаза: - Кеко… - еле слышный шепот сорвался с его губ. – Я – Цуруга-сан – один из лучших актеров Японии… - Вспомнил? – маска опустилась на корточки перед ним. – Ты вспомнил свою жизнь? - Она была той взбалмошной и сумасшедшей девчонкой, что пришла ради мести в агентство… Я так невзлюбил ее вначале… - молодой человек прикрыл глаза рукой, и горькая ухмылка скривила губы. – Она видела во мне лишь сэмпая… - Вспомнил свои безответные чувства? - протянул незнакомец, снова исчезая в темноте комнаты. - Чувства? – задумчиво произнес он и грустно улыбнулся. – Не удивительно, что она боялась меня. Тот, кого я видел, вызывает только страх… Даже ослепительная улыбка нагоняет ужас… Она боялась меня… боялась… Как я стал таким? Что меня сделало таким? Не помню… - простонал он. – Как? Комната снова озарилась ало-рыжим цветом, и перед ним стали мелькать кадры из его последних дней жизни... И везде рядом с ним он видел ее… То она улыбалась нежной улыбкой, то недовольно хмурилась… Почему-то на душе становилось тепло, словно она была сейчас с ним, и фрагмент за фрагментом в его памяти всплывали воспоминания. Мерцающее марево исчезло, растворившись в темноте странного кабинета. - Любимая… - тихо прошептал парень, чувствуя, как скупая слеза скатывается по щеке, прочертив влажную дорожку. Темная комната озарилась яркой белой вспышкой, ослепив молодого человека на какой-то миг… Он ощутил горячее дыхание возле шеи и сдавленный шепот: - Сними ее… - Что? – изумился парень, с трудом привыкая к темноте. - Сними ее, - в голосе незнакомца сквозили странные нотки. Рену показалось, что это было отчаяние. Только сейчас он заметил, как маска говорившего начала трескаться, и из ее трещин стал вытекать жидкий огонь. Парень, шокированный происходящим, рывком содрал маску… Незнакомец, закрыв лицо руками, громко взвыл, а по его кистям стали стекать густые ручейки крови… Актер брезгливо поежился и перевел взгляд на почему-то холодную маску, и… Ему стало дурно от увиденного, он отбросил ее в сторону, падая на колени, еле сдерживая подступившую к горлу тошноту… Рядом с ним раскачивался из стороны в сторону застывший слепок лица, которое он только что видел на снимках… лица Цуруги Рена… Он обессилено повалился на бок, жадно хватая воздух ртом… - Что это было? – выдавил парень из себя, с трудом поднимаясь с холодного пола. – Эй, ты… - выкрикнул он в темноту, которая сгущалась вокруг него, размывая границы комнаты. – Ты… слышишь? – снова черная пелена окутала его, лишая возможности разглядеть что-либо. Перед глазами парня все еще стояла жуткая сцена с маской. Он вытянул руки, пытаясь нащупать хоть что-либо, напоминающее о комнате. «Что я сделал с ним? Убил?» - мысли путались, не в силах дать объяснения произошедшему. Он осторожно шел вперед, вслушиваясь в громкие удары сердца. Рука коснулась чего-то скользкого и прохладного. Он двинулся вдоль. Казалось, что конца этой неприятной конструкции не было. «Стена?» Он провел по влажным булыжникам…
- Мама, папа, вы же вернетесь на мой день рождения? - Куон…Мы не сможем… - Вы – самые худшие родители на свете! - Почему? Я никогда не был вам нужен… Только и слышу Хизури Куу, Хизури Джулия… - Сын, ты не прав… - Я знаю, что делаю, папочка… Радуйся своей славе… - Ты понимаешь, что это опасно? Ты позоришь… - Хех! Слышали уже. Почетная семья, известные родители… Достало!
Парень обессилено закрыл глаза, чувствуя горечь во рту и боль, стекающиеся к сердцу, заставляя его замирать… - Много обидных слов… - вкрадчиво произнес жесткий голос. – Убийственное хладнокровие…. Вот он, Куон Хизури. Мертвец в душе… с обугленным от ненависти и обиды сердцем… Парень с трудом поднял отяжелевшие веки… Маски не было. Черно-белая картина стала истаивать, превращаясь в густую пелену белого тумана, заполонившего окружающее пространство. Тишина… и безмолвие… Молодой человек брел наугад, глядя перед собой невидящим взглядом. Воспоминания мелькали перед глазами… Как он мог забыть подворотню, в которой часто ошивался с дружками темными вечерами. - Рик, - прошептал он, услышав в голове подзадоривающий голос друга. Очередной анекдот, очередная шутка, срывающаяся так легко с его насмешливых губ даже в самый экстремальный момент. Уголки губ актера дрогнули, пытаясь замереть в грустной улыбке. - Нет! Рик, не ходи туда… Тебя убьют! Рик!.. Кровь застыла в жилах Куона от раздавшегося эхом женского крика в тумане. Он остановился, прислушиваясь… Белая дымка не давала разглядеть происходящего… Он осторожно сделал шаг вперед… - Что ты понимаешь? – послышался задорный голос Рика. – Это наши мужские дела… - Куон, - всхлипывала девушка. – Зачем тебе брать Рика с собой? - Ты взял с собой ствол? – спокойно отвечал до боли знакомый голос. Ком подступил к горлу… Душу снова охватила паника, пронзая все тело страхом, заставляя трепетать от понимания… - Неееееееееет! Убийца! Я проклинаю тебя, ублюдок! Внезапно туман рассеялся, и его взору предстала картина, нарисованная на полотне. Она как будто парила в воздухе. Ужас сковал все тело… Эта картина… она преследовала его всю последовавшую жизнь… ее было невозможно забыть… друг, лежащий в луже крови, и обнимающая его девушка… - Рик… – сипло-хриплый стон сорвался с губ. - Прости меня, брат… Кэри, я не хотел… Правда, не хотел… Он коснулся свежих, еще не высохших красок, и вдруг почувствовал, как кисть вязнет, медленно проваливаясь внутрь картины… Куон попытался вырваться, но это привело лишь к тому, что и вторую руку постигла та же участь…Его затягивало… каждое движение приводило к тому, что одежду и тело поглощало разрастающееся алое пятно, а мрачные воспоминания и осознание своего бессилия лишали возможности дышать, слышать, мыслить… - Убб-бийй-цца-ааа – прошептал он дрожащими губами, - зверь… - Нет!!! Цуруга-сан, вы не можете… Вы слышите, Цуруга-сан?- послышался встревоженный голос Кеко. Молодой человек встрепенулся, замершее сердце начало бешено колотиться… Что-то или кто-то удерживало его за плечи, не давая провалиться в кровавую картину. - Вы жуткий эгоист, Цуруга-сан… - слова растворились в громких девичьих всхлипах. - Она плачет? – прошептал он. – Почему она плачет? Я же… я же не достоин ее, этой чистой и невинной девушки… Кеко… Робкая улыбка коснулась губ, озаряя измученное лицо парня, возвращая к жизни затуманенные глаза. - Если бы я только мог… - картина озарилась ярким свечением. Образы стали меняться: Рик, словно в замедленном кино, поднимается на ноги, обнимает любимую девушку, махнув на прощание другу рукой. Картина растаяла, оставляя после себя мерцающую дымку, а перед Куоном, ошарашенным произошедшим, возник все тот же незнакомец в красной маске. Сердце сжалось от неожиданности. - Я удивлен, - сказала маска с легкой иронией в голосе. – Ты сумел преодолеть эту бездну отчаяния? Неужели простил себя? - Почему она все время спасает меня? – тихо спросил Куон, разглядывая золотые глаза маски. – Она же не любила меня… никогда… Неужели настолько глубоко кохай привязалась к своему сэмпаю? – он тяжело вздохнул, обхватив голову руками. – И почему я просто не могу отпустить ее? Почему? Почему я, такой страшный человек, зверь во плоти, цепляюсь за нее как за последнюю надежду?
Маленький эльф, приди на мосток, Маленький эльф, зажги огонек… Тихая песенка окружала, зачаровывая своей нежностью и хрупкостью. - Это что? – прошептал он, опустив руки и прислушиваясь к голосу. Маленький эльф, друг лучший мой, Маленький эльф, взлетим к луне с тобой… - Кто поет ее? – тихо прошептал он. – Мне знакома эта песня… - в душе зарождалось тепло, разливающееся по телу… Он вглядывался в пустоту, пытаясь отыскать глазами источник волшебной хрупкой песенки. Пространство озарилось светлыми и нежными красками… У ног разлилась небольшая речушка, звонко журча и перекатываясь по разноцветным камням… - Иди, - улыбнулся двойник. – Ты должен увидеть… ее… Маленький эльф, жду у пруда, Звездная пыль венчает тебя… Образ Куона рассеялся туманом, а вдали показалась приближающаяся маленькая тень… Сердце почему-то тревожно забилось, рождая в душе непонятное волнение... Он шагнул вперед - навстречу маленькой певице… Перед ним предстала девочка с двумя смешными черными хвостиками на голове, она неторопливо шла вдоль реки и разглядывала через синий камешек небо. - Кеко-чан… - прошептал он, прикрыв рот рукой. Слеза одна за другой скатывались по счастливому лицу. Он вспомнил, вспомнил все, что было… Их разговоры и прогулки. Его обещание и камешек, что держала она в руке. - Кеко-чан, - сорвалось с его губ, когда он встретился взглядом с дорогими сердцу глазами. - Вы меня знаете? – удивилась девочка, внимательно разглядывая стоящего перед ней молодого человека. - Да, - улыбнулся он, опускаясь перед ней на одно колено. Она дотронулась до его лица рукой и провела по щеке, внимательно вглядываясь в темно-серые глаза. Ее губы расплылись в счастливой улыбке. - Корн… – неверяще сказала она. – Корн, это ты? - Узнала, - прошептал он в ответ, накрыв своей ладонью ее маленькую ручку. На глазах девочки заблестели слезы: - Я знала… Корн, я знала, что ты прилетишь… Корн! Она бросилась к его груди, уткнувшись лицом в потрепанную рубашку. Он крепко обнял хрупкую девочку и аккуратно коснулся макушки, не веря в свершившееся чудо. Слезы медленно скатывались по щекам. На душе становилось легко, словно тяжесть скорби, камнем лежащая на сердце, растворялась в этих слезах. Он все крепче обнимал содрогающуюся от рыданий девочку, как будто она могла исчезнуть… а она могла, и понимание этого вызывало щемящую боль в груди… Он и забыл, что такое настоящие слезы… Последний раз, когда он посмел дать волю своим чувствам, было именно на этом самом месте, у этой реки, с девочкой, которую он пытался утешить, даря на память сиреневый камешек… безделушку, соединившую их через многие годы. - Ты же больше не улетишь? – тихо спросила она, не отрываясь от его груди. - Кеко-чан… - Теперь все изменится, - не дала ответить ему девочка и заглянула в его блестящие от слез глаза, - ведь ты пришел ко мне… как и обещал… Яркая вспышка ослепила его, и последнее, что он увидел, была счастливая улыбка на лице девочки, исчезающей в белой пустоте… - Корн… - послышался последний вздох Кеко, растворившийся в окружающем пространстве. Он стоял среди белоснежной пустыни… только он…
- Маски… - парень поднял голову и тихо выдохнул, - почему мы не можем расстаться с ними? Мы цепляемся за них и думаем, что так и должно быть… - он грустно усмехнулся. - А ведь именно со знакомства с Кеко началась моя игра в маски… Душу затопил леденящий холод. Парень вздрогнул и резко развернулся: - Маска… - он застонал. – Я предал ее… ту, которая стала моим талисманом… - Очаровательная вышла маска, не правда ли? – голос, прозвучавший за спиной, сочился ядовитой патокой… - Нет!!! – Куон вскинул голову и повернулся к двойнику. Он протянул руки и коснулся «своего» лица. Оно потекло, растворяясь в темнеющей пустоте… а через мгновение парень оказался среди красноватого мерцающего марева. Перед ним застыла старая выцветшая фотография. Он протянул руку и коснулся ее… Маленький белокурый мальчик со счастливой улыбкой бежит к появившейся на горизонте молодой паре. - Мой малыш, - счастливая женщина присаживается, раскинув руки в стороны, и ласково прижимает к себе сына. – Ты хорошо себя вел? - Я так соскучился, - пролепетал мальчик, крепче вцепившись в ажурную кофточку матери. - А мы-то как… - улыбнулся мужчина, подхватывая сына на руки. – В следующий раз мы едем все вместе. - Да, папа… - звонкий смех разлился по вновь светлеющему пространству.
Ох, ну мне, прямо везет сегодня... Бывает же такое. Иногда говорят "сон в руку", когда сны начинают сбываться, а тут - фанф в мысли... Вот только у вас все глубже, изящнее. Завораживает. Спасибо. Маски... как же я люблю эту тему. Как много в ней скрыто. Что может быть проще и иррациональнее, чем маска. Похоже, с нашего героя их снимает сама смерть. Надеюсь, до него самого она не дотянется.
Вот почему-то вспомнилось.
Как-то была на лекции по маскам комедии dell'arte. Проводил ее итальянский актер. Ему помогал переводчик. Было очень интересно, но незабываемое началось тогда, когда переводчик умолк, а актер, надев маску, начал играть. Я никогда не думала, что такое возможно. Все вдруг стало понятным, близким, осязаемым. А старая итальянская маска начала двигаться, менять выражения. Падающий свет? Движения актера? Не знаю, что дарило иллюзию. Но я это видела, и это было потрясающе. Но это все во флуд. А вам...
Elana, Eliora, хорошо, что я это читаю с утра, а то бы кошмары снились. Мне ваш рассказ напомнил изящное кружево, цвет менялся не протяжении рассказа. Каким только не был и алым, и синим, и черным... Честное слово, когда увидела: продолжение следует, удивилась (мне почему-то показалось, что он вполне закончен). Домо аригато годзаимас! Я буду оберегать тебя до самой смерти, и даже после смерти ты не потеряешь мою защиту
elana, Eliora, интригуете все больше и больше! У вас не талант, а талантище! Начало нового фанфика просто потрясающее, завораживает. Читается легко, на одном дыхании. Тема масок и их отторжение очень интересна, с удовольствием читаю подобное. Спасибо за очередной фанфик=) Ваше творения просто бальзам на душу после манги Накамуры-сан...) Заснув на лекции, да не восхрапи, ибо восхрапев, разбудишь ближнего своего, разбудишь зверя в нем сидящего, и надругается он над телом твоим.(с)
Кеко последний раз окинула взглядом комнату и, поправив на плече широкую лямку дорожной сумки, развернулась в сторону двери. Лежащий на столе сценарий от ее резкого движения с шумом упал на пол, привлекая внимание актрисы к раскрытой папке и выпавшим из нее белым листам с аккуратными иероглифами. Девушка, тяжело вздохнув и отставив в сторону сумку, принялась собирать листы…
Кеко, Кеко… Ты вряд ли прочтешь эти строки, но пусть хоть бумага выслушает меня.
Девушка застыла, с недоумением вглядываясь в строчки. Адресовано ей? Она с замиранием сердца стала читать дальше.
Только здесь я могу называть тебя по имени… ведь я наедине с собой, и никто не сможет услышать слова любви, которые я шепчу сейчас тебе. Хорошо, что ты не видишь меня, ведь я так устал придумывать очередную ложь в оправдание своим чувствам… а сказать правду я не в силах. Не могу я рассказать тебе о той боли, которую испытываю, когда слышу твое уважительное «Сэмпай!». Ты бы, наверное, очень удивилась, узнав, что я ненавижу это слово… оно вызывает лишь отчаяние от бессилия что-либо изменить, но... но ты не воспринимаешь меня иначе, Кеко.
Строки плыли. Она не могла сосредоточиться на написанном. Глаза жгло от набегающих слез. Листочек выскользнул из ослабевших рук, и девушка опустилась на пол. «Почему?..»
Любимая… Как бы я хотел хоть раз назвать тебя так, но я понимаю, что этому не суждено случиться, ведь я не могу позволить себе ничего лишнего, даже прикоснуться к тебе… хотя бы прикоснуться… не как к кохай, а как к девушке, которую люблю. Ну почему ты не желаешь заметить мои чувства? Почему?.. глупый вопрос…
Девушку затрясло от прочитанных строк. Она провела рукой по взъерошенным волосам и громко всхлипнула, не в силах больше сдерживать слезы. Страшная авария, произошедшая недавно, перевернула всю ее жизнь. Перед глазами всплыли врезавшиеся в память кадры. Бледное лицо Рена и много врачей, людей… серая масса, которую она пыталась раздвинуть, чтобы протиснуться к нему, но… Горло сдавило от нахлынувших чувств. Ее так и не подпустили к нему. Долгая операция, мрачные лица. Она силилась заплакать, но не получалось… Она просто сидела и ждала, ждала, ждала… Негромкий вопрос врача: «Кто вы ему?» и какие-то объяснения Такарады-сана… Он почему-то крепко обнимает ее за плечи, словно она могла упасть… А затем чернота, поглотившая ее… - Пережитый шок? – усмехнулась она сквозь слезы, вспоминая легкие, ничем не окрашенные слова человека в белом халате. – Я не могла, я не знала… - простонала она, вспоминая долгую неделю неведения. - Боялись… - бросила она кому-то в пустоту, - они боялись, что я могу с собой что-то сделать. Да и откуда была такая уверенность, ведь я же… - Кеко с силой ударила кулаками по полу и легла на него, – ведь я же… я же всего лишь… КОХАЙ… - выдавила, наконец, она, притягивая лист к себе.
Когда мы с тобой играли Каина и Сецуку Хилл…- она вчитывалась в строки, а сердце замирало от сковывающей ее боли, - я радовался, несказанно радовался, что ты была со мной рядом, что ты могла быть со мной иной… такой родной и близкой, хоть этого требовала всего лишь роль сестры с комплексом брата. Но ты подарила мне возможность, хоть и недолго, быть тебе больше, чем сэмпаем… увы, только по роли… И в то же время, я боялся, каждый раз проклиная себя за слабость, которая не позволяла тебя отпустить, которая согревала мою и без того черную душу… Да, Кеко! Если бы ты только знала, о чем я мечтал тогда, чего желал и желаю сейчас… интересно, согласилась ли бы ты еще раз на подобное? Хотя… мне до сих пор смешно от мысли, что в образе Каина я чувствовал себя гораздо свободнее, чем в той роли, что играю последние годы.
Строки обрывали повествование, и Кеко, поднявшись на колени, нетерпеливо начала перебирать рассыпавшиеся листки в поисках продолжения. - Анализ сценария… не то… - шептала она, небрежно откидывая их в сторону. – Здесь должно быть продолжение, должно… я знаю… Сердце волнительно ускорило бег... От раскрывающейся правды становилось не по себе. Как она могла быть такой слепой, глупой, полагая, что все о нем прекрасно знает?.. Вспомнилась больничная палата… и он… такой спокойный, безмятежный… и безмолвный… «Не волнуйся, Кеко, это всего лишь кома», - тихие, полные горечи, слова Такарады никак не желали покидать ее сознание. Кома… какое жуткое слово. Кеко вздрогнула. Это она виновата… виновата во всем… - Вот он, - воскликнула она, вглядываясь в ровные и четкие иероглифы.
Я уверен, ты была бы шокирована, узнай всю правду обо мне, а может, даже возненавидела… возненавидела еще больше, чем в момент нашей первой встречи в агентстве. Каким был для тебя сэмпай? Заботливым, приветливым и талантливым человеком? Таким ты привыкла видеть Цуругу Рена? Горечь… я чувствую горечь… наедине я могу смеяться над собой… только этот смех оставляет после себя горечь… Да… маска Рена оказалась очень привлекательной, если не знать, что скрывается под ней. Маски… я всегда ношу маски – бесстрастного Цуруги и отвязного Хилла, строгого сэмпая и ненавидящего сына… Все эти маски скрывают Хизури Куона. Хотя… а кто он такой этот Хизури Куон? Кто?
- Хизури? – Кеко ошарашено огляделась по сторонам. - Ведь этого не может быть!.. – она усмехнулась, не желая верить прочитанному. - Нет… - Но обрывки слышанных фраз, поступки людей, внутренние ощущения… и какие-то сходные внешние и внутренние черты актера с Куу. Тело охватил озноб от открывшейся тайны. - Но почему он ничего не говорил мне? – всхлипнула она. - И папа… Почему Хизури-сан ничего не сказал? Она перевела глаза на лист, вчитываясь в каждый иероглиф, которые теряли свою четкость, становились легче и небрежнее.
Как странно признаваться в своих мыслях и действиях на бумаге! Но я не жалею. Пусть ты и не узнаешь, любимая, но я расскажу тебе все… хотя бы так… Я представляю, как ты смотришь на меня и спрашиваешь о Куоне. Губы так и расплываются в улыбке, представляя твое очаровательное изумленное лицо. Ты думала, что все знаешь обо мне, но вряд ли в момент нашей первой встречи смогла бы узнать в Цуруге Рене своего старого друга. Я тоже вспомнил тебя не сразу и, что таить, был крайне недоволен твоим появлением в агентстве. Настырная, взбалмошная и шумная рыжеволосая красавица, пришедшая в LME ради глупого желания мести… и твои колкие слова в мой адрес, неужели ты так ненавидела меня? Может быть, всему виной и моя грубость. Я был резок, но… если бы я только знал, что та добрая маленькая темноволосая девчушка с берега ручья Киото и есть ты… Что между вами было общего? Хотя… вы обе верите в сказки. Я до сих пор вспоминаю то давнее лето и веселый смех, звучавший как музыка. Эльф… ты называла меня эльфом, а мне не хотелось разрушать твою веру… как, впрочем, и сейчас… Помнишь, ты звала меня Корном?
- Нет… это безумие… - сорвалось с ее губ. – Это такая шутка?.. – снова строчки поплыли перед глазами, не давая сконцентрироваться на словах. – Почему же ты молчал? Корн…
Может и три, а может, разгуляетесь и на большее количество? 
