а Кёко ответила Конечно! ...ыыы счастье то какое так бы и было ))) .....А потом Рен снова проснулся :)))

Продолжай дальше поднимает настроение

- Не ухмыляйся!
- Конечно, любовь моя.
- Не хихикай!
- Все, что душе твоей угодно, радость моя.
- Кончай издеваться!!!
- Только не волнуйся, тебе вредно…
- Уронишь!!!
- Рэн, - Кьеко поправила широкую голубую ленту на пищащем и подпрыгивающем свертке на ее руках, не выдержала и ухмыльнулась, - У меня возникают сомнения, кто из нас мать?..
* * *
Куу уже полчаса сидел на полу перед кроваткой и светился, как атомный реактор.
Кьеко и Рэн стояли в проеме двери, косились друг на друга и вздыхали.
Куу с трудом оторвал взгляд от внука, перевел его на сына и невестку и тихим отсутствующим голосом произнес:
- У него носик как у меня, да?
- Да-а, да-а… - хором произнесли парень и девушка.
- А реснички дли-инные…
- Да-а, да-а…
- А сопит-то как!
- Да-а, да-а…
- Актер будет! – решительно произнес счастливый дедушка.
- Да-а… НЕТ!!!!!!
* * *
- Ты просто офигенский актер!
- Ты правда так думаешь? – скептически приподнятая бровь.
- Разумеется! Твоя последняя роль это вообще нечто!
- Да?
- А зачем столько сарказма? Я серьезно! ТАК сыграть в фильме-катастрофе не каждый сможет! Там ведь было страшно? Падать с такой высоты, даже со страховкой!!! А расска...
- Не заговаривай мне зубы, пожалуйста. Там было действительно страшно, но я сомневаюсь, что меня так же испугают твои оценки. Сын, неси дневник!

Добавлено (03.06.2011, 19:36)
---------------------------------------------
Начинала заупокой, кончила за здравие))))))))))

Добавлено (03.06.2011, 19:36)
---------------------------------------------
Прикосновение становится болезненным, и темное пятно отходит назад в сумрак.
Глаза слезятся.
Смутное ощущение связанных рук сменяется пониманием, что руки действительно привязаны. К кровати.
Больничная палата, реанимация, пластиковая трубка в горле, крик ребенка за стеной… И белый-белый кафель.
Пятнадцать минут хрипов, и наконец медсестра слышит, и выключает аппарат искусственного дыхания, и сочувственно косится на белую мраморно-холодную ногу торчащую из-под одеяла, и поднимает брови в ответ на просьбу отвязать.
«Пока лучше не надо»
А почему не надо?
Запястья болят, как и голова и многострадальная сломанная в двух местах нога. На сгибе локтя торчит пустой катетер – чтобы не прокалывать кожу каждый раз заново.
Через три дня уговоров, лечащий врач выписывает направление в общую палату. А там сидит ОНА. И ждет.
У нее нахмуренный лоб, тонкие пальцы, комкающие край платья, длинные волосы, тяжелой волной падающие на плечи. И яркая улыбка, расцветающая на ее неуверенном лице.
«Это было страшно»
«Да ладно»
«Мы чуть не поседели. Не пугай нас так больше, ладно?»
«Постараюсь. А что с мотоциклом?»
«Разобран по винтикам. Я, конечно не одобряю…»
«Так и скажи, что хотела забрать его себе»
Она хихикает как девчонка. Она любит мой Харлей.
«В общем, в сентябре ты уезжаешь в Лондон»
«П-почему?!»
«Люди должны учиться на ошибках, а не повторять их. Боюсь, твой «дядюшка Лори» найдет тебя нескоро, а потерять тебя нам не улыбается. Так что да, Лондон»
«Мам… Отец сильно сердится?»
Она встает, мимоходом гладя меня по голове, как ребенка.
«По-моему, он в бешенстве»
«Ясно…»
«Пообещай мне кое-что»
«Все, что хочешь»
«Звони почаще. И… Каин, ты взрослый человек, так что постарайся больше не влипать в подобные ситуации»
«Да, мам. Я буду паинькой»
Она целует меня в щеку и надевает темные очки – папарацци за дверью больницы свирепствуют как дикие тигры. Рыжина волос сверкает на солнце, когда она оборачивается в дверях.
«Каин… Что бы ни случилось, мы поддержим тебя. Помни об этом»
Я киваю, и она уходит.
Кажется, пришло время придумывать себе псевдоним…