Солнце палило нещадно, несмотря на всего-то середину мая; где-то на северо-западе клубились темные тучи, предвещая скорую грозу.
Кеко выбежала из-под сени деревьев на открытую площадку, замерла, восхищенно гладя на небо.
- Здорово!
Рен улыбнулся, глядя на девушку. Косые из-за облаков солнечные лучи словно пронзали тоненькую фигурку насквозь, и из-за этого она казалась настолько чистой и какой-то… неземной? Именно неземной – что Рену начинало казаться, будто она ему приснилась.
Он тряхнул головой, прогоняя наваждение, подошел ближе. Легко коснулся плеча, словно поверяя – она ли это? Девушка обернулась, опаляя ясным взглядом янтарных глаз; улыбнулась.
- Знаешь… Ты красивый.
Рен замер на мгновение, но тут же пришел в себя; расплылся в довольной улыбке, притягивая к себе смутившуюся девушку, надежно сцепляя пальцы в замок у нее на животе.
- Правда? Я тебе нравлюсь?
Кеко вспыхнула еще сильнее:
- Да ну тебя! – попыталась вырваться; безуспешно. – Пусти!
- То красивый, то пусти, ты бы определилась, - наигранно обиделся Рен, но рук не опустил.
Девушка дернулась еще раз; вдалеке прогремел гром, и она тут же замерла, заворожено глядя на небо.
Рен истолковал по-своему, успокаивающе погладил по волосам:
- Боишься?
- Вовсе нет, - вырвалась из ослабевших объятий, отбежала на три шага и повернулась к нему лицом.
Ветер принес запах дождя и булочек с корицей, что продавались в ближайшей кофейне; парусом вздул великоватую ей куртку – его, Рена, любимую куртку, между прочим.
- Просто это первая гроза в этом году, понимаешь? Самая первая, - выглядела она настолько одухотворенной, словно находилась в процессе создания жутко сложного, но от этого не менее интересного образа.
Рен улыбнулся пришедшему в голову сравнению. Ветер подул сильнее, растрепал волосы, попытался сорвать одежду; Рен только поежился, а Кеко ухватила руками край наброшенной на плечи куртки, удерживая ее на месте. С террасы парка отлично было видно, как надвигается серая стена дождя; там, внизу, уже ливень, прохожие распахивают зонтики, прячутся в магазинах и кафе, сигналят машины; а здесь все еще просто несколько ветрено, да к запаху воды и корицы добавился еще один – запах поднятой и тут же сбитой назад тугими струями дорожной пыли, коей в Токио летом всегда великое множество.
Молния ударила совсем близко, и тут же серая стена воды налетела на них, накрыла сразу; Кеко рассмеялась, крикнула что-то, но он не расслышал. Она снова рассмеялась, махнула рукой в сторону кофейни; позже, стоя под навесом, ловила ладонями струи дождя, баловалась, как ребенок, а он смотрел, как с кончиков волос срываются ей за шиворот прозрачные капли, и чувствовал себя абсолютно, безоговорочно счастливым.
Ветер неожиданно сменил направление, брызнул водой под навес; девушка вскрикнула и, бросив развлечение, подбежала к столику, где уже дымилась, ожидая ее, чашка горячего чая с карамелью. Рен мягко улыбнулся, наблюдая, как она отряхивается, совсем как кошка. Спросил:
- Наигралась?
Она глянула подозрительно, пытаясь понять – просто спрашивает или иронизирует; улыбка Рена стала еще шире. Торчащие на все стороны мокрые рыжие волосы. Настороженный взгляд янтарных глаз – ну точно кошка; еще и чихнула для полноты сходства с продрогшим котенком.
Актер не выдержал и рассмеялся, закрыв лицо ладонью; девушка мстительно прищурилась и, ничего не ответив, села за столик и торопливо потянула к себе чашку.
Рен проследил взглядом за перемещением. Все еще нервно хихикая; состроил умильную рожицу:
- Не обижайся.
Девушка еще раз хмуро зыркнула на него, вздохнула и… улыбнулась в ответ:
- Мне то что, греть ведь меня все равно ты будешь.
Рен растаял; потянулся было за поцелуем, но тут же получил от ворот поворот:
- Ну не здесь же!

Добавлено (18.05.2011, 23:37)
---------------------------------------------
С деревьев срывались последние капли, тучи скапливались на востоке, освобождая место пробившемуся-таки сквозь них солнышку. В машине работала печка, нагревая пропитанный влагой воздух; впрочем, Кеко было плевать, где, что и как, и уж тем более ее не волновала температура окружающего воздуха. Весь мир в мгновение ока ужался до размера салона машины, и в нем были только они двое: он, она, его губы, скользящие по ее коже, и его тихие вздохи, когда она проводила ладонями по напрягшемуся животу, его дыхание, когда он шептал на ухо что-то непонятное, но безумно нежное и оттого – приятное; мурашки, что разбегаются по коже от его прикосновений, и собственные, закушенные в попытке сдержать стон губы. Тепло, очень тепло, почти что жарко; безумно хочется поскорее оказаться дома и…
Рен дрожащими руками заводит машину, выезжает на трассу, изо всех сил стараясь не смотреть на разомлевшую на соседнем сидении девушку; они уже почти достигают своей цели, когда в тишине салона раздается телефонный звонок.
Оба одновременно вздрагивают, переглядываются, смотрят на надрывающийся аппарат. Кеко фыркает в ладошку, раз, другой, смеется; Рен присоединяется к ней. Оба знают, что звонит режиссер, что они сегодня сорвали съемки, сбежав с площадки в парк; чувствуют себя, как нашкодившие школьники, и от этого становится еще смешнее.
Телефон звякнул в последний раз и обиженно затих, изредка подмигивая уведомлением о новом голосовом сообщении; протягивают одновременно руки, чтобы послушать. Пальцы соприкасаются, случайно, почти неощутимо; тут же сплетаются в замок, так, что не разъединить.
И черт с ними, со съемками.
Умытое после недавней грозы солнце выхватывает замерший у подъезда небоскреба серебристый порш, из которого не спешат выходить пассажиры.

- Такарада-сан, я, конечно, все понимаю, но график съемок…
- Ты думаешь, им сейчас есть дело до ваших съемок?
- Но…

- Тепло…
- Нравится?
- Очень.
- Я рад.
- …
- Кеко?
- Мм?
- Ты же знаешь, что я тебе сейчас хочу сказать?
Улыбка.
- Конечно, знаю. Я тоже.

Добавлено (18.05.2011, 23:38)
---------------------------------------------
Блин, сама читаю, самой стыдно, что такой бред сочинила